Хранить верность – это достоинство,
познать верность – это честь.
Мария фон Эбнер-Эшенбах
Кто никогда не меняет взглядов,
больше любит себя, чем истину.
Жозеф Жубер
Игра позволяет задуматься о природе человеческой личности и силах, которые ее формируют. При этом нельзя обойти общепринятые аксиомы общественной морали. Некоторые из них уже давно имеют ритуальный смысл, и даже их обсуждение – удел избранных специалистов. Несомненно, к их числу следует отнести то, что связывает сегодняшнее бытие и будущее, скрепляет во времени не только личность, но и общество. Я говорю о верности.
Верность идее, обществу, профессии, привычке или любимому человеку – ясные и очевидные нравственные понятия. Верность подразумевает неизменность (ограничение) свободы воли человека в будущее время. Верность – одно из самых благородных и высоко ценимых человеческих качеств. В Библии сказано: «Будь верен, даже если придется умереть, и Я дарую тебе венец жизни» (Отк.2:10).
Считается, что уличенный в неверности человек многое теряет в общественном и личном плане. Наверное, поэтому одно из любимых политических деяний – разоблачения. Вот господин такой-то три года назад говорил эдак, а сегодня прямо противоположное, был сторонником партии «варить яйца вкрутую», а теперь убеждает, что партия «всмятку» чище и лучше! Или еще проще: надергать примеров неверности в личной жизни человека (любил – забыл – обещал – бросил и т.п.).
Не лучше обстоит дело и с документально оформленной верностью, включая подписи кровью и ратификацию парламентами. Во всех бесчисленных случаях обманов, клятвопреступлений и предательств есть один общий корень – выгода (если, конечно, не замыкать ее в ячейке материальных интересов). Больше это напоминает гамбит, т.е. жертву шахматной фигуры для улучшения положения на доске. Так и в жизни - когда одни привязанности, отношения, уважение и привычки оставляют в прошлом в надежде, что новые, более интересные все окупят в будущем. И, наверное, не имеет решающего значения, был ли это коварный, преднамеренный обман, минутная глупость или бегство от душевных терзаний.
Надо заметить, что неверность, (в зависимости от нравственного состояния общества?), часто переименовывает себя в свободу воли. Хотя причиной такой перекраски и выступает (опять!) всепроникающая выгода, такая «стеснительная» неверность часто выступает пропагандистом абсолютной свободы. Но главное, кажется, в том, что в мозгах человека эти понятия (верность и свобода) не являются антиподами и не ведут, как сейчас любят говорить, к «когнитивному диссонансу». Причина этого явления, по крайней мере, частично, в другом модном явлении – глобализации мозгов.
Глобализация и стандартизация мировых процессов производства и потребления упростила жизнь современного человека, свела все индивидуальные жизненные процессы к нескольким общепринятым (довольно примитивным). И ленивый от природы мозг человека охотно приспособился к выполнению простых операций, максимально облегчая свое существование. Да и сам человек стал элементарен, или, как назвал его социолог Герберт Маркузе, одномерен. По существу, цивилизация создала нового, «глобального» человека как одномерное существо, главным принципом которого стало продолжаться, избегая усилий и напряжений.
Приспосабливаясь к глобализации жизни, психологически человек перестает ощущать себя суверенной личностью, а подчиняясь обстоятельствам, не только делится личной информацией, но по причине уродливо гипертрофированного честолюбия – и самыми интимными тайнами. Все это позволяет сделать из человека функцию в руках других людей, и его свобода воли растворяется в «бессознательном», то есть в поступках, которые он не осознает, как потерю чести или уважения. А уж внутренних противоречий между верностью и свободой совсем не испытывает. Важнее противоречие между тобой и вещами, которые тебя окружили, что вполне соответствует жесткой оценке современного общества социологом Эрихом Фроммом: «Человек стал товаром на продажу, вещью, вещь же не может ощущать и осознавать себя».
Чтобы как-то сгладить впечатление от безусловной победы выгоды в поединке с верностью и свободой, приведу еще одну цитату того же Фромма: «Экономические силы анонимны, и их анонимность дает им преимущество перед открытым давлением государства... О политических силах говорят – они. Об экономике говорят – это. Законы экономики, законы рынка растворены в самой ткани общества, они органическая часть общественного сознания. Их невозможно точно обозначить, а значит и обвинять. Можно ли защищаться от невидимого? Кто может восстать против “этого”? И что это было? Бумага или камень?
